В основе идеи "самоограничения государства правом" лежит убежденность в государственной монополии на правотворчество. Однако нам представляется, что эта идея несколько мифологизирована и основана на домысливании и приписывании государству свойств и способностей, не присущих ему как политической организации, но желаемых и примиряющих противоречивость ее псевдосистемных характеристик. Схематично противоречие основных характеристик государства выглядит в несовместимости следующих признаваемых за ним основных признаков: с одной стороны, признание его суверенитета (верховенства, самостоятельности и независимости), в том числе и в правотворческой сфере, а с другой - признание необходимости и возможности ограничения государственной власти правом (главное требование правовой государственности) .
--------------------------------
Идея самоограничения государства правом сформулирована Г. Еллинеком в рамках разработанной им теории параллелизма, согласно которой право и государство развиваются параллельно, "идут нога в ногу", и, отождествляя государственный порядок с правовым порядком, автор в то же время исходит из того, что создаваемое государством право обязывает не только подвластных индивидов, но и само государство. См.: Еллинек Г. Общее учение о государстве. М., 1908. С. 248 - 285.
По крайней мере, как это понимается в современной юридической доктрине.
Возникает вопрос: если право - продукт правотворчества государства, обладающего суверенитетом, то может ли оно издавать по собственной инициативе (не вынужденно) нормы, ограничивающие собственный суверенитет? Лишь утвердительный ответ на этот вопрос допускает дальнейшие рассуждения о самоограничении государства правом. Дать такой ответ сложно. Потому что всякое самоограничение основывается на двух мотивационных системах, соединяющихся в одном волевом субъекте. Акт самоограничения включает два противостоящих момента: желание (притязание) и добровольный отказ от него, в силу сознательно-волевых установок о недопустимости желаемого. Независимость и верховенство - две основные составляющие суверенитета. Самоограничение - это добровольный отказ от суверенности, что, по нашему убеждению, свойственно только личности, правовому существу, которое способно руководствоваться не только собственными притязаниями, но и ограничивать их в силу морально-нравственного внутреннего (подчеркнем, не внешнего) закона. В самоограничении ключевым моментом является реальная возможность реализовать свои притязания при отсутствии или несущественности внешних препятствий для этого. Вторым моментом является волевой добровольный акт отказа от желаемого, но доступного. То есть самоограничение доступно лишь субъекту, обладающему целостными (соединенными воедино и составляющими понятие личности) сознанием, волей, системами внутреннего (морально-нравственного, рационального) и внешнего регулирования.
Государство хотя и выступает формой организованной власти (а власть по своей сути волевое подчинение других), но не может по образу и подобию человеческой личности ограничивать свою власть, исходя из морально-нравственных убеждений, так как оно не может быть их носителем. Самоограничение государства правом, в котором выражается его суверенная воля, невозможно в смысле самоограничения как внутренней его интенции. Государству как политической организации свойственно стремление к расширению и неограниченности своей власти. Как верно заметил В.П. Малахов: "Самоограничение - не юридический, а моральный механизм" .
--------------------------------
Малахов В.П. Право в его универсальности, особенности и конкретности. М.: Московский университет МВД России, 2005. С. 72.
Таким образом, надежда на самоограничение государства правом может опираться лишь на морально-нравственные качества лиц (социальных групп), осуществляющих государственную власть, и только в том случае, если они будут способны осознать самоограничение как способ самосохранения и воспроизводства власти, но в любом случае ограничение государственной власти всегда вынужденно и детерминируется внешними, а не внутренними факторами.
Чаще же за самоограничение государства правом выдается его фактическое ограничение. За самоограничение часто принимается лишь формальная сторона правового ограничения государства. Механизм формирования иллюзии самоограничения лежит на поверхности и довольно прост: если государство в издаваемых им нормативных актах устанавливает процессуальные и предметные пределы своей деятельности, значит, оно самоограничивается.
Тем не менее государство не самоограничивается, а ограничивается, т.е. вынужденно берет на себя обязательства и устанавливает пределы и процедуры реализации своих полномочий. Государство как политическая организация не способно к актам самопожертвования в виде ограничения и затруднения собственной деятельности требованиями процедуры и закона. Делает оно это не в силу осознания собственной порочности и неспособности без правовых ограничений исключить произвол со своей стороны, а в силу внешнего принуждения к этому. Такое принуждение оказывает общество, которое является социальной и материальной основой жизнеспособности государства.
Думается, приведенные рассуждения дают основание солидаризироваться с мнением Г.Ф. Шершеневича, который, критикуя теорию самоограничения Г. Еллинека, писал, что принцип самоограничения не только не верен, но и вреден. Теория государственного самоограничения усыпляет граждан именно там, где их следует больше всего возбуждать к бодрствованию .
--------------------------------
См.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1911. С. 220 - 221.
Итак, правовые ограничения государства есть результат давления на государство со стороны гражданского общества и его институтов. На многочисленных исторических примерах можно продемонстрировать, что сегодняшние юридические аксиомы и принципы, ограничивающие государственную власть и обеспечивающие охрану прав и свобод граждан, - результат многовековой конкуренции (иногда в форме кровавой борьбы) государства как вышедшего из-под контроля общества представительного института публичного управления, узурпировавшего власть, и общества, его породившего, но на многие века утратившего эффективный контроль над ним. Однако в рамках настоящей статьи исторический экскурс был бы излишен.
--------------------------------
Представительного в смысле идеи агентской роли государства, которому поручено от имени общества и за его счет заботиться об обществе путем организации политической власти.
В современной юридической литературе так и не сформировалось более или менее устойчивого представления о характере соотношения (взаимосвязи, взаимообусловленности) государства и гражданского общества.
Мы предлагаем опираться в решении этой задачи на категорию автономности, рассматривая ее как объективно сложившийся принцип взаимосвязи государства и гражданского общества.
Но прежде следует уточнить смысл и содержание понятия автономности (автономии). Центральной характеристикой автономии являются не свобода и независимость, а готовность и способность ее носителя к самоорганизации, к самозаконности и в конечном счете к самоуправляемости. Способность субъекта устанавливать самому себе законы и таким образом достигать необходимой степени упорядоченности своих действий и социальных связей, определяющих меру собственной свободы, является сущностным признаком понятия автономии, отличающим его от понятий свободы, самостоятельности и независимости, которые выступают необходимыми условиями для полноценной автономии.
--------------------------------
Автономия - от лат. autos - сам и nomos - закон // Большой юридический словарь //
http://slovari.yandex.ru.
Сказанное не является чем-то совершенно новым. В своем солидном труде "Гражданин и публичная власть: Конституционное обеспечение прав и свобод в местном самоуправлении" судья Конституционного Суда Российской Федерации Н.С. Бондарь неоднократно указывает на этот момент автономии личности и общества, хотя и не акцентирует на этом должного внимания. Он пишет, что гражданское общество должно основываться на развитых формах общественной самоорганизации и саморегуляции, на оптимальном сочетании публичных и частных интересов при определяющем значении последних и при безусловном признании в качестве высшей ценности такого общества человека, его прав и свобод .
--------------------------------
См.: Бондарь Н.С. Гражданин и публичная власть: Конституционное обеспечение прав и свобод в местном самоуправлении: Учеб. пособие. М.: ОАО "Издательский дом "Городец", 2004. С. 27 - 28.
Таким образом, гражданское общество - это не только свободная и независимая сфера реализации частных интересов, но это в первую очередь сфера их реализации на основе социальной саморегуляции и главным образом нормами общественного права. В этом плане гражданское общество есть объективно складывающийся порядок реальных общественных отношений, который основан на признанных самим обществом требованиях справедливости и меры достигнутой свободы, недопустимости произвола и насилия. Тем самым отношения, составляющие гражданское общество, обретают способность воплощать в себе определенные требования, нормативные модели поведения граждан, должностных лиц, государственных органов и государства в целом в соответствии с идеалами справедливости и свободы .
--------------------------------
См.: Бондарь Н.С. Указ. соч. С. 30.
Из этого следует принципиальный для нашего исследования вывод: право следует рассматривать как самостоятельный феномен, продукт общественного развития, не связанный строгой и неразрывной связью с государством. Способность гражданского общества к самоорганизации для решения индивидуальных и социальных задач есть та основа, на которой строятся его отношения с государством. Эта способность лежит в основе, по нашему мнению, наиболее реальной модели ограничения государственного произвола и установления пределов его власти.
Следует признать, что способность общества к самоорганизации - величина не постоянная и зависит от многих факторов, анализ которых в данной работе провести, к сожалению, нет возможности.
Если в истории трудно отыскать пример подавляющего лидирования гражданского общества, то обратных примеров можно привести множество. Государство, однажды возникнув, оставаясь социальным образованием наиболее способных к управлению слоев населения, почти мгновенно превратилось в мощнейшую социальную автономию, живущую не только по своим внутренним законам, но и зачастую умеющую свои интересы и волю, выраженные в юридическом праве, выдавать за общесоциальные.
Современный период соотношения государства и гражданского общества в развитых странах имеет тенденцию к расширению самоорганизационных начал гражданского общества и соответствующему сокращению пределов автономности государства, а в ряде случаев и утраты (добровольного отказа) внутреннего суверенитета государства в пользу гражданского общества (многонационального народа, электората) . Можно говорить о возвращении государством гражданскому обществу ряда полномочий, в том числе и в сфере правового регулирования. В этом плане правотворчество местного самоуправления является показательным.
--------------------------------
См.: ст. 3 Конституции Российской Федерации: "Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ...".
Зрелость гражданского общества в общем итоге определяется способностью и желанием народа (в лице электората) и других институтов гражданского общества принимать решения и нести ответственность за их последствия. Следует признать, что в некоторых случаях, в частности в России, государство в какой-то момент оказалось более прогрессивным, чем гражданское общество. Возникла парадоксальная ситуация, когда государство ставит вопрос о формировании и укреплении собственного оппонента - гражданского общества.
Форсированный переход к демократическим формам правления сопровождался заимствованием наиболее передовых форм демократических институтов в странах с многовековым опытом их формирования. После принятия Конституции 1993 г. в России вплоть до начала 2000-х годов государство отказалось в пользу гражданского общества от многих привилегий, которые последнее не смогло "переварить" в связи с низкой развитостью способности к самоорганизации, автономности. Причем совершенно очевидно, что нарушенный принцип конкуренции автономий (фактическое отсутствие конкуренции) не дал положительных результатов. Многие демократические институты, которые могут функционировать лишь на основе правовой автономии гражданского общества, оказались невостребованными или их идея была полностью искажена реальным соотношением государства и гражданского общества, оказавшегося недостаточно зрелым и готовым к самоорганизации. Однако трудно не согласиться с Н.С. Бондарем в том, что "гражданское общество" - это и не юридическая, не государственно-правовая категория. Государство не может, не в состоянии "учредить", "декретировать", "установить" своими законами желательный для него образ гражданского общества .
--------------------------------
См.: Бондарь Н.С. Указ. соч. С. 29.
Поэтому государственные средства "строительства" гражданского общества весьма ограниченны и могут рассматриваться лишь как восполнение собственным регулятивным присутствием тех сфер, которые были переданы институтам гражданского общества, но в силу его незрелости остались вне всякого управления. Это с одной стороны. С другой стороны, незрелость гражданского общества не должна преувеличиваться, что может создать идейную основу для свертывания демократических начал государства, ликвидации всех форм социального контроля над государством и замены их декоративными формами.
Сказанное позволяет сделать вывод, что идея самоограничения государства не может быть последовательно реализована в силу своей утопичности. Реальным средством ограничения произвола со стороны государства является право как продукт самоорганизации гражданского общества, и в этом смысле именно правовая автономия гражданского общества становится реальным инструментом ограничения государства. Этот теоретический вывод легко подтвердить анализом современной системы источников права. Одним из важнейших свойств системы юридических источников права является наличие в ней достаточно объемного массива негосударственных источников права, нормы которых обеспечиваются государством в силу их официальной признанности. Чтобы формально подтвердить ограниченность произвола государства на основе правовой автономии гражданского общества, достаточно перечислить виды источников права, исходящих от гражданского общества и его институтов.
Возглавляет этот перечень Конституция, принятая всенародным голосованием, т.е. организованной частью общества, и провозглашающая народ носителем суверенитета. Она закладывает базовые принципы правовой автономности гражданского общества и его институтов.
Важнейшим свидетельством правовой автономии гражданского общества и сокращения сферы государственного управления является признание местного самоуправления и его права издавать нормативные акты, признаваемые юридическими источниками и защищаемые всеми средствами государства.
Третьим блоком юридических признаков правовой автономности гражданского общества является признание в качестве официальных источников локальных актов, принятых в трудовых коллективах и устанавливающих условия труда и внутренний распорядок, нормативные акты саморегулируемых организаций, уставы общественных организаций, признаваемые государством нормативные акты международных спортивных и иных союзов и др.
Таким образом, признание правовой автономии гражданского общества и его институтов позволяет создать более реальную теоретическую основу для ограничения государственной власти правом - вместо иллюзорной идеи государственного самоограничения правом.
Меню сайта
автор: 
13 октября 2008 | 
Просмотров: 355
Информация